М. М. Голицын (1731—1804)
А.А. Строганова в 1757 г. вышла замуж за блестящего молодого придворного — камергера, князя Михаила Михайловича Голицына (1731—1804). Таким образом, она одновременно была и последней владелицей имения из рода Строгановых и первой из Голицыных. Брак оказался удачным, по крайней мере, на довольно долгое время. М.М. Голицын, впоследствии дослужившийся до звания генерал-поручика, стал заниматься всеми делами усадьбы. Об этом свидетельствуют его инструкции для «вотчинной администрации», непосредственно управлявшей имением.

С. М. Голицын (1774—1859)
Расцвет творчества Д.И. Жилярди приходится на время владения Кузьминками председателя московского Опекунского совета князя Сергея Михайловича Голицына (1774—1859), унаследовавшего это имение в 1816 г. после смерти матери. Со временем он стал членом Государственного Совета в ранге действительного тайного советника 1-го класса и был награжден всеми высшими орденами империи. С.М. Голицын активно занимался руководством московскими благотворительными учреждениями, в частности Голицынской больницей (ныне 1-я городская клиническая больница им. Н.И. Пирогова), и, подобно А.А. Голицыну, был известен как благотворитель и меценат. Некоторое время он владел Кузьминками вместе со своим старшим братом, князем Александром Михайловичем Голицыным (1772—1821), который за свой небольшой рост получил прозвище Маленький Голицын. Личная жизнь С.М. Голицына не сложилась. Официально его женой была Евдокия Ивановна, урожденная Измайлова (1780—1849). Однако еще со времени вступления на престол Александра I супруги жили «в разъезде». Одно время Е.И. Голицына безуспешно добивалась развода, чтобы снова выйти замуж, но впоследствии не дала развода сама, когда С.М. Голицын захотел жениться на известной петербургской красавице А.О. Россет. После того, как его возлюбленная вышла замуж за дипломата Н.М. Смирнова, князь окончательно поставил крест на возможности семейного счастья и добился от императора Николая I для Кузьминок статуса майората — фамильного имения, переходящего по наследству только к старшему в роде.
При С.М. Голицыне резко увеличился масштаб строительных работ под руководством Д.И. Жилярди. На месте прежнего конного двора был сооружен новый; на ранее сыром и болотистом участке комплекса Садоводство после проведения крупных земляных работ выстроили новое оранжерейное здание, птичий двор превратился в кузницу, с сохранением оригинальной формы плана и обработки восточного фасада. На правом берегу Нижнего пруда была поставлена Мыльная, или Баня, впоследствии более известная (с легкой руки искусствоведа А.Н. Греча) как Ванный домик. За западным флигелем господского дома на территории нового английского, то есть пейзажного парка (сада), в общий характер которого вполне вписываются романтические «руинные» композиции, в насыпном холме устроили гроты. На острове Китайского пруда был сооружен павильон — Березовый домик, интерьер которого украсил живописный плафон. На левом берегу Верхнего пруда на месте, где некогда стояла перенесенная по идее И.Д. Шнейдера «галерея», Д.И. Жилярди поставил павильон Пропилеи; на его обоих берегах появились новые пристани: Львиная и У Пропилей. Въезд в Кузьминки украсили Чугунные ворота; началась реконструкция Слободки, строительство многочисленных парковых мостиков; рядом с церковью было сооружено небольшое одноэтажное здание ризницы. Подъездную дорогу благоустроили, ее начало превратилось в широкий проспект, получивший название Влахернского (ныне ул. Кузьминская). Именно в то время за Кузьминками закрепились два неофициальных названия: «Русский Версаль князей Голицыных» или «Московский Павловск». Этому способствовали как проведенные работы, так и популярность имения среди жителей Москвы практически всех сословий — благодаря ежегодным гуляниям, устраиваемым в Кузьминках 2 июля в день Влахернской иконы Божьей Матери. Тогда они имели характер неофициального московского праздника. Преподаватель Московской духовной академии Н.А. Руднев вспоминал: «В этот день тысячи экипажей мчатся во Влахернское, — и на пространстве 9 верст, по полям, рощам, дорогам и тропинкам расыпаны толпы пешеходов… По обширности места и многолюдству это гуляние немного уступает гуляниям: 1-го мая в Сокольниках, и Семику в Марьиной роще, но зато превосходит их в остальном и имеет совершенно другой характер. Здесь всему свое место: самовары в одной роще, простой народ в другой, экипажи в стороне; нет ни дыма, ни пыли, и вы не увидите и не услышите тех сцен, которые как бы хорошо не обрисовывали характер и разгул простого народа, не всем могут нравиться. Здесь… столько приличия и, вместе, скромной благородной свободы, что остается только пожалеть, для чего под Москвой нет поболее таких праздников и гуляньев…». По свидетельству другого участника таких торжеств, одного из многочисленных знакомых С.М. Голицына сенатора П.И. Сумарокова: «Местоположение плоское, весьма обыкновенное, но искусство и полтора миллиона рублей (цифра, безусловно, фантастическая, но свидетельствующая о грандиозных масштабах строительства — Авт.) превратили Кузьминки в прекраснейшую подмосковную. Князь пригласил меня туда на храмовый праздник 2 июля… Своротили с большой дороги и показалась чугунная решетка, за нее другой двор, другая решетка с бронзовыми украшениями, статуями, с княжеским гербом на воротах. Куча официантов стояла на крыльце. И в комнатах много гостей, одни сидели на балконе, другие играли в карты. Дом дубовый прибран со вкусом и достоин великого внимания… За обед поместились 136 посетителей; все барское, богатое, вина редкие, плодов горы, гремит музыка, и в окнах выставлялись шляпки, перья, бороды между ними. Незваных сих гостей было до 5 тысяч, и коляски, тележки, дрожки занимали все аллеи».
На одном из таких гуляний присутствовала хозяйка петербургского Павловска — вдова Павла I императрица Мария Федоровна, которая прожила в Кузьминках с 26 июня по 16 июля 1826 г. вместе со своим небольшим двором. Это было свидетельством небывалого расположения императрицы к князю, возглавлявшему основанные ей благотворительные учреждения.
С торжественного открытия памятника императрице Марии Федоровне, выполненного по проекту Д.И. Жилярди на возвышении между Китайским и Нижним прудами (скульптор И.П. Витали), началось гуляние 2 июля 1827 г., на котором присутствовала вся московская знать. Затем С.М. Голицын увековечил приезд императрицы изданием альбома ее «живописного путешествия» по Кузьминкам. Для этого художнику Ж.Н. Рауху специально для Марии Федоровны была заказана серия рисунков с видами имения. На средства С.М. Голицына были изданы литографии с них в виде альбома. Впоследствии Раух повторил эту серию с учетом нового строительства, проведенного в Кузьминках, опять изданную С.М. Голицыным. Такого большого и богатого иллюстративного материала не имеет больше ни одна подмосковная. Благодаря работам Рауха Кузьминки — одна из немногих усадеб, внешний вид которой (1-й половины ХIХ в.) можно так детально реконструировать.

М. А. Голицын (1794—1860)
В 1859 г. после смерти С.М. Голицына владельцем имения стал его племянник — действительный статский советник князь Михаил Александрович Голицын (1794—1860), бывший русским послом в Испании. Большую часть своей жизни он провел за границей, где принял католичество и изумлял своих соотечественников плохим знанием русского языка. Еще в юности М.А. Голицын начал собирать собственную художественную коллекцию. К произведениям искусства, унаследованным им от отца, постепенно стали добавляться картины западноевропейских художников, скульптуры, книжные редкости, археологические находки из знаменитого города Помпеи.
Во время своих приездов в Россию М.А. Голицын бывал в Кузьминках у своего дяди. К нему, как к будущему владельцу имения, поступали донесения приказчика о состоянии дел. Однако М.А. Голицыну ни разу не было суждено посетить имение в качестве полноправного хозяина. Едва ли не единственное, что он успел сделать в Кузьминках, — распорядиться увеличить количество призреваемых в богадельне и соорудить в церкви мраморный памятник на могиле С.М. Голицына. В начале 1860 г. князь серьезно заболел и выехал из Мадрида на лечение во французский городок Монпелье, где и скончался.

С. М. Голицын (1843—1915)
Следующим владельцем Кузьминок, в свою очередь, стал его сын — князь Сергей Михайлович Голицын (1843—1915). В том же году он впервые вместе с матерью, Марией Ильиничной, урожденной княжной Долгоруковой (впоследствии графиней Остен-Сакен), приехал в имение.
В России С.М. Голицын поступил на военную службу, а со временем, выйдя в отставку полковником гвардии, по традиции, стал управляющим Голицынской больницей и получил придворный чин егермейстера. Систематическое воспитание, полученное за границей, лишило С.М. Голицына многих комплексов, свойственных отечественной аристократии, в частности сословных предрассудков. Одним из поступков, эпатировавших светское общество, стало его причисление к купеческому сословию. Еще будучи гвардейским офицером, князь записался в московские купцы 1-й гильдии и занялся коммерцией, торгуя железом, солью и сельскохозяйственными продуктами. Впоследствии, взяв пример, купцами стали многие дворяне, обнаружившие в себе предпринимательскую жилку.
Нового владельца Кузьминок не обошла и роковая страсть русского дворянства — любовь к цыганкам. Добиваясь взаимности цыганской красавицы-певицы Александры Иосифовны (Осиповны) Гладковой (умерла не ранее 1895), он не счел зазорным предложить ей руку и сердце. После свадьбы молодые супруги стали постоянно проводить летние месяцы в Кузьминках, которые постепенно стали превращаться в дачную местность. Ежегодно в летние месяцы в них сдавали приезжим москвичам девять дач. Видимо, с этим связано появление в имении электрического освещения.
Московский митрополит Филарет 4 апреля 1866 г. разрешил С.М. Голицыну в память спасения императора Александра II во время покушения Д.В. Каракозова реконструировать придел Александра Невского в Кузьминской церкви. 14 августа 1866 г. князь устроил в Кузьминках торжественный прием для помощника государственного секретаря по морскому министерству и члена вашингтонского кабинета — адмирала Густавуса Фокса, прибывшего в Россию по поручению президента США Эндрю Джонсона, для того чтобы принести поздравления от имени американского народа императору Александру II (за это Фокс стал первым иностранцем, которому было присвоено звание почетного гражданина Москвы). С ним в Кузьминки приехали: капитан Джон Бомонт (Бомон) — командир броненосца «Майантономо», на котором Фокс прибыл в Россию, капитан Александр Муррей — командир парохода «Августа», сопровождавшего «Майантономо», и американский посол генерал Клей. В усадебном парке посольство ожидала депутация крестьян Выхинской волости, в состав которой входили тогда Кузьминки. Волостной старшина Е.В. Гвоздев вручил Г. Фоксу серебряное блюдо с хлебом-солью.
По свидетельству автора журнала «Русская старина» В.В. Тимощук, «осмотрев парк, гости были приглашены к обеду, сервированному в ротонде (зале господского дома — Авт.); стол блестел роскошным фамильным серебром и был уставлен самыми редкими цветами, между которыми сверкали золотые канделябры и были расставлены золотые вазы из севрского фарфора; изысканное меню вполне гармонировало с роскошной обстановкой. После обеда, который не обошелся, по обыкновению, без тостов и речей, гости отправились снова в парк, где был сожжен на озере фейерверк, а сад был великолепно освещен бенгальскими огнями. Вернувшись после прогулки в ротонду, гости застали в ней массу крестьян, и тут произошла следующая трогательная сцена. Фокс, взяв американский флаг, поднес его старшине Гвоздеву, говоря:
«Это флаг моей страны, примите его; цвета его те же, что и цвета России, только расположены в ином порядке. Флаг этот часто развевался в битвах, но ныне он служит знамением мира и благорасположения. Примите его, пусть русский крестьянин видит в нем знак дружеских чувств народа, который сочувствует вам в благородных усилиях ваших стать в уровень с теми великими дарами гражданственности, которые дарованы вам возлюбленным монархом вашим».
Американцы пировали в Кузьминке (так в тексте — Авт.) до позднего вечера, и любезный хозяин проводил их верхом до границы своих владений».
Тем же летом в Кузьминках побывал писатель Ф.М. Достоевский, снимавший дачу в соседнем имении Люблино.
Роковым для Кузьминок стал 1873 г. Тогда С.М. Голицын переселился в свое другое подмосковное имение — Дубровицы Подольского уезда (ныне Подольский район Московской области). Туда из господского дома Кузьминок переехали его любимые вещи — настольные часы и бронза, разные дорогие безделушки, вся прежняя обстановка кабинета, а также некоторые фамильные портреты. Вещи из Кузьминок перевозили в Дубровицы и после. Теперь они находятся в Воронежском областном краеведческом музее, Государственной Третьяковской галерее, Государственном историческом музее, Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, Саратовском Государственном художественном музее им. А.Н. Радищева, Таганрогской картинной галерее и других отечественных хранилищах.
Переезд С.М. Голицына в Дубровицы был обусловлен сугубо житейскими обстоятельствами. Он увлекся новой возлюбленной — Елизаветой Владимировной Никитиной — и оставил жену, а заодно и Кузьминки, в которых все напоминало о былом. После отъезда владельца оно окончательно превратилось в дачный поселок. Огромный штат прислуги был резко сокращен. Те, кто не потерял работу, поддерживали Кузьминки лишь «в пределах возможности». Из-за уменьшения числа учеников было упразднено училище «для служительских детей». В Дубровицы из Кузьминок была переведена даже богадельня со всеми ее обитателями. Таким образом, освободились многие постройки имения, которые были переоборудованы под дачи. Кроме того, появились новые здания специально для отдыхающих. При каждой даче были сооружены хозяйственные постройки: сараи для дров и погреба (ледники). Всего на первых порах дач оказалось 30. Часть их была рассчитана на одну семью, часть — на две. Некоторые старые постройки, которые стали использовать под дачи, были переименованы: так, Дом садовника при Садоводстве из-за своего цвета стал называться Серой дачей, Померанцевая оранжерея — Оранжевой дачей и т.п.
Дачное население Кузьминок, в основном, состояло из коммерсантов и их родственников, поэтому цены на сдаваемые помещения были достаточно высокими. Тем не менее провести лето в Кузьминках тогда могли позволить себе не только предприниматели, но даже некоторые деятели культуры. Среди них архитектор И.Е. Бондаренко, соорудивший в Москве несколько старообрядческих церквей, что создало ему славу мастера неорусского стиля, и искусствовед И.Э. Грабарь — инициатор издания многотомной «Истории русского искусства». По свидетельству дочери П.М. Третьякова — В.П. Зилоти, в Кузьминках любил проводить летние месяцы один из организаторов первого в России Товарищества передвижных художественных выставок художник В.Г. Перов. 12 мая 1882 г. он вместе с женой переехал туда, поместившись в квартире земского врача К.К. Толстого, находившейся в мезонине Влахернской лечебницы на Слободке. В ней Перов и скончался от чахотки 29 мая. Его тело было перевезено в Москву и похоронено на кладбище Даниловского монастыря (впоследствии перенесено в Донской монастырь).
16 июня 1904 г. многие постройки Кузьминок пострадали от знаменитого урагана, пронесшегося по юго-востоку Москвы и Подмосковья. Тогда парк имения сильно поредел, часть его вовсе была снесена; некоторые аллеи, даже и днем темные, оказались открытыми. Последствия урагана усугубили общий упадок всего имения, постепенно терявшего свою былую ухоженность.

С. С. Голицын (1871—1918)
В 1910 г. в петербургском художественном журнале «Старые годы» была опубликована информация о том, что Кузьминки приобретены Московской городской думой. Однако в действительности эта сделка не состоялась. Кузьминки остались у прежнего владельца, а в 1915 г. перешли к его сыну (от первого брака) — князю Сергею Сергеевичу Голицыну (1871—1918(?). К тому времени новый владелец Кузьминок имел статус «несостоятельного должника» и потому был отстранен от управления и распоряжения имением, находившемся в аренде у последней (четвертой по счету) жены С.М. Голицына княгини Анны Александровны, урожденной княжны Кугушевой (умерла после 1917 г.), которая тогда жила за границей, так и не успев вернуться в Россию до начала первой мировой войны.
19 февраля 1916 г. в Кузьминках произошла катастрофа: господский дом с западным флигелем был уничтожен сильным пожаром. В начале пятого часа утра загорелись антресоли, где были сложены старинная мебель из красного дерева, несколько десятков картин и большая художественная коллекция, состоявшая из нескольких сотен гравюр. Через четверть часа уже горел весь антресольный этаж. Разбуженные служащие Кузьминок занялись спасением мебели, зеркал, бронзы и картин, находившихся на первом этаже. К этой работе привлекли солдат и офицеров расквартированного по соседству запасного батальона. К месту пожара также прибыли добровольная пожарная команда из имения Кусково графа С.Д. Шереметева и крестьянская пожарная команда из соседней деревни Выхино. Тем не менее огонь стал распространяться по зданию, поэтому вещи из него пришлось эвакуировать очень быстро. Удалось спасти около 30—40 картин, два фамильных портрета и часть мебели, которая, в основном из-за спешки, оказалась поломанной. Все, что удалось вынести из дома, было сложено в центре Парадного двора под охраной часовых.
Сразу же возникло предположение — пожар возник от неисправности дымоходов, так как непосредственно перед этим в господском доме топили печи. С.М. Голицыну осталось утешаться только тем, что дом был застрахован в первом Российском страховом обществе на сумму 55 440 руб. — ничтожную для такого здания и хранившихся в нем художественных ценностей. После пожара была учреждена специальная «Администрация по заповедному имению Кузьминки», в состав которой вошли исправляющий должность советника Московского губернского правления И.М. Диомидов и член Дворянской опеки Н.А. Осетров. Однако реально ими так ничего и не было сделано.